Личная библиотека и записная книжка
Делийское, где страшен гнев его, Страшней, чем гром, и град, и снег, и прочий Укор небес, о нет, мой страх жесточе, Но небо после бури не мертво!
Весну торопит зелень луговая В моей душе, когда, лучом дразня, Росткам велит пробиться он наружу
Но вновь зима вселяет в сердце стужу, Когда грозит покинуть он меня, Листву надежд последних обрывая.
XVII.
Io non v’invidio punto, angeli santi Перевод Р. Дубровкин, С.211
Нисколько не завидую я вам, Святые ангелы, – ни вашей славе, Ни кущам рая, где одни вы вправе Зреть Бога, ни другим святым правам.
Едва ль доступен смертным существам Восторг благоговейней, величавей, Чем мой, – увидеть очи эти въяве И радость передать перу, словам!
Подобно вам, за жизнью вожделенной Я обращаюсь к дивному лицу, Признав его владыкою вселенной.
В одном лишь вы любезнее Творцу: Он благодатью дарит вас нетленной, А благодать моя идет к концу.
XLIII.
Dura e la stella mia, maggior durezza Перевод Новелла Николаевна Матвеева, С. 213
Звезда моя сурова. Но, признаться, Мой граф – суровей. От меня всечасно Бежит он прочь. Когда ж другие тщаться Меня пленить, мне это не опасно.
Проклятие – в меня влюбленным страстно! Я пред надменным жажду преклоняться, Смиренна – с не желающим смиряться. Люблю того, кто смотрит безучастно.
В негодованье он меня приводит! Другие – мир, довольство мне готовят, Но лишь за ним душа моя стремится.
И все в любви навыворот выходит: Бесчестье – чести гордо прекословит, Смиренный – плачет, злобный – веселится.
XLVII.
Io son da l’aspettar omai sì stanca Перевод Р. Дубровкин, С.213
Я так устала, так давно я жду, Так я изверилась в последней вере, Так плачу, сокрушаясь о потере, В таком мучительном живу аду,
Что призываю смерть и, как в бреду, Немилосердной открываю двери. Молю укрыть в хранительной пещере И голову под серп ее кладу.
Но Смерть, смирив мой взор неколебимый, Глуха к мольбам свершить последний взмах – К призывам возвратиться глух любимый.
Над морем солнце мечется впотьмах, Охвачено тоской неистребимой, А милый счастлив на своих холмах.
CIV.
O notte, a me piu chiara e piu beata Перевод Р. Дубровкин, C.215
О ночь, светлее и счастливей ты, Чем день счастливей самый, светлый самый, — Не вправе разум мой, слепой, упрямый, Восславить чудо высшей темноты,
Твои тенета для меня чисты, Ты в сердце этом излечила шрамы, Ты извлекла его из черной ямы, Вручив тому, с кем связаны мечты.
Как жаль, что не могу я стать Алкменой, Державной мыслью отославшей прочь Из спальни Зевсовой рассвет надменный.
О лучезарная, святая ночь, Довольствуясь мелодией подменной, Отчаясь словом тему превозмочь.
CLIII.
Se poteste, signor, con l’occhio interno Перевод Р. Дубровкин, С.215
Когда бы в сердце вы проникли мне, Синьор, печалясь о моем уделе, Вы внутренним бы взором разглядели Тоску черней, чем видится извне.
Вы убедились бы, что я в огне: Не на минуту, дни или недели, На годы страх и ревность овладели Душой – по Купидоновой вине.
Там вы себя узрели б на престоле В сияющем дворце, откуда вас Прогнать не властно исступленье боли.
Вы бы узнали, что давно погас Других желаний свет, и поневоле Я меркну ради блеска ваших глаз.
CLVIII.
Deh lasciate, signor, la maggior cure Перевод Р. Дубровкин, C. 217
Мой господин, меня пугают вести, Что, не жалея жизни и труда, Вы отдаете лучшие года Высоким помыслам, высокой чести.
Не лучше ли к возлюбленной невесте, К лугам, где бродят мирные стада, К покою вам вернуться навсегда – Здесь до скончанья дней мы будем вместе!
Нелепо славу добывать копьем! Что в битвах, кроме тягот, обрели вы? Все почести забудутся, — вдвоем
Уйдем туда, где птичьи переливы Звенят над розами, и воспоем Любовь и этот мир, такой счастливый!
CCCXI.
Mesta e pentita de’ miei gravi errori Перевод Новелла Николаевна Матвеева, С.217
Тоскующая, плача о злосчастных Грехах моих, о праздности сердечной, О жизни суетной и быстротечной, Прошедшей в ослепленьях сладострастных,
К тебе, кто терпит небу непричастных, Кто снег дыханьем растопляет вечный, В пух обращает груз бесчеловечный И в каждом теплит искру сфер прекрасных, —
Взываю: низойди, подай мне руку! Из бездны выведи, откуда тщетно Хочу подняться! – Ибо за кого же,
Как не за нас, ты принял крест и муку! О сладостный, любимый беззаветно, — Не дай погибнуть мне, великий боже!
Il cor verrebbe teco Перевод Юрий Никандрович Верховский, С.219
Я сердцем за тобою – Любыми бы путями, Но разлучил со мною Его Амур твоими же очами. С тобой вспорхнут мои лишь воздыханья, Что мне остались верны И дружбою пример, Да скорби восклицанья; Коль спутники тебе не слышны эти, Знай: нет меня на свете.
Европейские поэты Возрождения — М.: «Художественная литература», 1974 — С. 151-152. Библиотека всемирной литературы, серия первая, том 32. (tnks to lj-user valya_15)
перевод Новелла Николаевна Матвеева
О души мертвые и непростые, Стремящиеся в гору, к вышней дали, — Как если бы до вас не пролагали Туда следов паломники иные, —
Для вас родятся лавры золотые; Вы по морским пространствам разбросали Передо мною паруса большие; Вы имя сладостное в них вписали
Божественного моего Синьора, — Ведь сей сюжет минует ухищренья И сам собой достигнут нема вскоре….
Лишь мой напев, исполненный смиренья, О Господин, дойдет к тебе не скоро; Он слишком тих, он глохнет в общем хоре.
Не диво ль? Счастье было мне подвластно, Когда меня то боль, то нега ждали, То мрак, то свет передо мной вставали, И было небо, то черно, то ясно.
(Ведь луг любви, цветущий сладострастно, — Что мог бы он узнать об идеале, Когда бы в счастье не было печали Любовным несуразицам согласно!)
А нынче здесь — раздолье травам сорным, Шипам дa сучьям мертвенно-проворным, Где вьются гады, злы и ядовиты…
Пришло безверье, радость изменила, Мечту о счастье — скорбь искоренила. И все причины в этом сердце скрыты.
6. СЛАВА И ЛЮБОВЬ
Синьор, не тратьте ваших юных лет На беспокойный труд погони страстной За славой и почетом по опасной Стезе отличий всяких и побед.
Исполните любви благой совет: Давайте жить четой во всем согласной В долине этой тихой и прекрасной, Покуда нам сияет солнца свет.
Плоды честолюбивых всех усилий Всегда горьки. И слава и почет Навек забудутся в сырой могиле.
А тут, средь птиц, чей звонкий хор поет Хвалу любви, мы радостно бы жили, Сбирая розы и плоды весь год.
ВИКТОРИЯ КОЛОННА
Итальянская поэзия XIII-XIX века в русских переводах. Москва, «Радуга», 1992
LXXIX. Qui fece il mio bel Sole a noi ritorno…
Перевод С. Шервинский, Стр. 183
Сюда вернулся он, мое светило, Добычей царской нагружен богато. Ах, мука вновь зреть место, где когда-то Для глаз моих день солнце озарило.
Тысяча слав его здесь окружила, Почет от самых знатных; в час возврата О слышанном свидетельствовал свято Изысканный рассказ и взоров сила.
Он, побежденный просьбами моими, Мне показал рубцы, сам повествуя Про ряд побед, столь многих и бесспорных.
Грущу о них, как веселилась ими. В различных мыслях радуюсь, тоскуя, Лью мало сладких слез и много скорбных.
Vivo su questo scoglio, orrido e solo Перевод Р. Дубровкин, Стр. 183
Приют мой одинокий прост и строг: Живу, как птица, на утесе голом, К возлюбленным сердцам, к ветвям веселым Не возвращаться я дала зарок.
Зато для гимнов здесь простор широк: Ты солнцем светишь мне над мрачным долом, И стаи мыслей с клекотом тяжелым Слетаются, свернув с других дорог.
Тут наступает счастья миг коротки, Когда они, восторженны и кротки, К блаженству дольнему влекут меня.
Но если б слов пылающая сила Твой образ возродила из огня, Я бы восторга высшего вкусила!
Qual digiuno augellin, che vede et ode Перевод Р. Дубровкин, Стр. 185
Птенец, когда его терзает голод, Вдруг видит мать и птицу над гнездом: Любовью возникающей ведом, За ней готов лететь он в зной и холод.
Он сердится, что слаб еще и молод, Что крылья расправляются с трудом, Но наконец покинут тесный дом, И воздух криком радости расколот.
Так сердце торжеством твоих лучей Питаю я, о истинно живая, Неугасимая лампада дня!
Пером скрипучим водит за меня Любовь, и часто, солнце воспевая, Не понимаю собственных речей.
неизданные переводы
1. Барбара Торелли 2. Вероника Гамбара 3. Виттория Колонна 4. Туллия д’Арагона 5. Лукреция Торнабуони 6. Лаура Баттиферри Bonus: Бернардо Беллинчионе, сонет к портрету Чечилии Галлерани работы Леонардо